Предыдущие статьи цикла см. здесь, здесь, здесь, здесь и здесь.

Четыре года находясь в Малой Азии, в Западной Армении и на Ближнем Востоке, Ногалес стал очевидцем событий происходящих в Осм. империи и Западной Армении и приводит многочисленные свидетельства о депортации и истреблении армян – коренных жителей страны. Если Ногалес турок изучил, общаясь с ними каждодневно, то об армянах его представления сложились посредством турок и своих наблюдений. Этим можно объяснить двойственное отношение Ногалеса к армянам вообще и к Геноциду армян, в частности. С одной стороны, он, под влиянием турецкой пропаганды, действия турок объясняет надуманной турецкой версией «армянских восстаний» (см. например стр. 24-25, 31), с другой стороны, он сочувствует жертвам Геноцида (стр. 44-45, 57, 61, 99, 305).

Говоря о начале армянских погромах в Осм. империи, Ногалес считает, что захват армянскими фидаи Оттоманского банка (14 августа 1896 г.- С.С.), был опрометчивый шаг, который «послужил туркам предлогом для того, чтобы зверски убить прямо на центральных улицах столицы более шести тысяч армян…» (стр. 44). Конечно же, он прав, что для турок это было предлогом. Однако этот шаг армян был, быть может, единственным средством обратить внимание европейских держав и их пингвиноподобных дипломатов на Армянский вопрос. Не будь инцидент с банком, турецкие власти нашли бы другой предлог, скажем: хранение оружия, как это было во все времена существования Осм. империи и особенно в период 1915-1916 гг.

Другим примером турецкого влияния на представления Ногалеса об армянах могут, служит следующие строки: «Если бы армяне проявили больше осторожности и меньше амбиций, сегодня они, возможно, уже контролировали бы Турцию. Однако они переоценили свои возможности и попытались подчинить себе турок в восточных провинциях империи» (стр. 44). Естественно, армяне хотели освободиться от турецкого ига, так же, как и предки венесуэльца хотели освободиться от ига испанского. Армяне хотели быть свободными, но свободными на своей земле. Выдумка турецкой пропаганды, на которую клюнул Ногалес, не имеет под собой почвы и невозможно найти в научной и вообще в любой литературе хоть одно свидетельство того, что армяне хотели подчинить себе турок.

По мере пребывания в Западной Армении и Малой Азии, Ногалес понял, что всё увиденное им, уничтожение армян и других христиан — это хорошо организованный и детально продуманный акт. «Убийства и депортации, без сомнения, являлись частью хорошо продуманного плана реакционной партии, возглавляемой великим визирем Талаат-пашой и гражданскими властями, находящимися у него в подчинении. В соответствии с этим планом он намеривался расправиться в первую очередь с армянами, а затем с греками и другими христианами, бывшими подданными Оттоманской империи. Доказательством тому служит убийства в Сиирте (в Сгерде – С.С.), Джазире (Джезире – С.С.) и близлежащих округах, когда погибло не менее двухсот тысяч христиан-несториан, сирийцев-католиков, якобитов и прочих, которые не имели никакого отношения к армянам и всегда были верными подданными турецкого султана» (стр. 102).

Описывая события 25 июня 1915 г. в Багеше (Битлис), Ногалес отмечает: по приказу Джевдет бея сначала отобрали у армян деньги, потом повесили более 200 известных армян, после этого собрали мужчин и группами по 50 человек отвели в пустынные места и убыли их, в живых оставили лишь некоторых ремесленников, «…молодые женщины были отданы на откуп черни, а старухи с детьми младше двенадцати лет – высланы. Таким образом, за один единственный день в Битлисе и его окрестностях погибло около пятнадцати тысяч армян» (стр. 100).

Исполнители резни армян на местах, свои действия оправдывали приказом Талаата.

Губернатор Диярбекирского вилайета Решид бей, в беседе с Ногалесом намекнул, «что уничтожая армян в своём вилайете, он лишь выполнял приказ начальства», лично Талаата, который требовал: «жечь, крушить, убивать» (стр. 109). А в приказе главе отделения младотурок Малатии об уничтожении христиан, Талаат писал: «Уничтожайте, высылайте и т.д. моральную и материальную ответственность я беру на себя» (стр. 109). Собственность депортированных армян, дома, особняки, со всем их содержимым, земельные участки оставались в ведении местных провинциальных властей, которые делили между собой всё это (стр. 126), а в городах Западной Армении, удалённых от военных действий, вместо уничтоженного армянского населения турецкие власти расселяли турок и курдов из восточных частей Западной Армении, близких к районам военных действий (стр. 339).

Вследствие депортации из Малой Азии и Западной Армении «север Сирии… был заполнен беженцами…

Депортации были приостановлены лишь в Смирне и Константинополе по настоянию Австрии и Германии» (стр. 102). «Провинции Ван и Битлис, Диярбакыр и частично Мамурет-эль-Асис были единственными, в которых совершались убийства в полном значении этого слова. В остальных вилайетах империи гонения приняли форму массовых депортаций, которые, однако, привели к тому же результату. Так, до трех четвертей, а иногда – и до девяноста-девяноста пяти процентов бесконечных верениц … депортированных, отправлявшихся из прибрежных районов Черного моря и из центральной и восточной Анатолии в сторону пустынь Сирии и Месопотамии, как правило, погибали по дороге от тифа и голода» (стр. 102). Это свидетельство Ногалеса прямое доказательство того, что уничтожение армян было продумано и запланировано тщательно, в соответствии количеству армян в Западной Армении и Осм. империи. Там, где армяне составляли большинство населения (в основном в Западной Армении) или их число равнялось численности мусульман, физически уничтожали армян, так как депортировать огромные массы людей не входил в планы организаторов: их цель была полное уничтожение армян. А там, где армяне были в меньшинстве, их депортировали, но всё равно, как свидетельствует Ногалес и другие источники, они погибали и в дороге на юг и, собственно, в Месопотамии.

«Чтобы стало понятно, с каким преступным безразличием гражданские власти Оттоманской империи относились к страданиям и мольбам полутора миллионов христиан, погибших во время этих расправ, думаю, достаточно вспомнить одну фразу, произнесенную великим визирем Талаат-пашой во время его встречи с американским министром мистером Моргентау: «Убийства? Ах, да! Надо же мне было чем-то развлечься!» (стр. 103, см также стр. 152).

Уже было сказано, что турецкие власти для оправдания своих действий, армян винили за то, что они якобы готовили восстание и что они хранили оружие. Для этих целей они инсценировали якобы найденной у армян оружия. Начальник жандармерии Диярбекира Мехмед Асим бей, который лично возглавлял расправу над армянами в городе, показал Ногалесу «две фотографии, на которых был запечатлен он и его подчиненные, стоящие у горы оружия, якобы тайно хранившегося и найденного ими в домах и даже церквях армян. Однако если повнимательней приглядеться к фотографиям, то тут же можно было заметить, что на самом деле это была гора охотничьих ружей, ловко прикрытых сверху боевыми винтовками» (стр. 104). И Ногалес справедливо отмечает, «что вся эта… груда вооружения … служила лишь для того, чтобы обмануть и впечатлить общественное мнение» (стр. 104).

Под «предлогом незаконное хранение оружия», турки осуществляли «массовые депортации и убийства в городах Мардин, Диярбакыр, Мезире, Карпут (Харберд – С.С.) и других. В них было покончено почти со всем христианским населением, а следовательно, практически со всей торговлей и процветающей промышленностью в провинциях Мамурет-эль-Асис и Диярбакыр» (стр. 101).

Находясь в разных областях Западной Армении и Осм. империи, Ногалес стал очевидцем жутких сцен резни армян. В одном поселении между Сгердом и Мардином, Ногалес был свидетелем зрелища, которое не вмещается в разум нормального человека. Ногалес пишет: «…я сумел разглядеть в окна дома старейшины несколько сотен христиан – детей и женщин – расположившихся на рыночной площади. На их впалых щеках и во ввалившихся глазах уже лежала печать смерти. Среди женщин (большинство их них были молоды) находились и матери с детьми, точнее сказать со скелетами детей на руках. Одна из них явно потеряла рассудок. Она укачивала полуразложившийся труп новорождённого. Еще одна женщина лежала на земле не двигаясь. Она была мертва. Двое сирот, думая, что она спит, со всхлипами пытались ее разбудить. Рядом с ней в луже алой крови умирала другая женщина, очень молодая и красивая. Ее убил солдат из конвоя. В бархатистых глазах умирающей, которая, похоже, была из аристократической семьи, отражалась неописуемая, ужасная мука. Когда я пробился с помощью хлыста через толпу курдских жандармов, которая ее окружала, и протянул ей стакан воды, она успела лишь поцеловать мне руку – и скончалась» (стр. 98). «Когда прозвучал сигнал отправляться, эти грязные, одетые в лохмотья скелеты, стали подниматься один за другим. Они воплощали в себе всю горечь человеческого существования, взывающую к небесам. Эти несчастные медленно удалялись, сопровождаемые толпой курдов и всякого местного сброда…», которые «не отставали от своих будущих жертв, предвкушая добычу, как стая грифов-падальщиков… Единственный грех этих несчастных пленников заключался в том, что они были христианами» (стр. 99).

В конце августа 1915 г., Ногалес на дорогах у Мамурета увидел сплошные вереницы депортированных, жалких и одетых в лохмотья, некоторые из них «падали без чувств на обочине, чтобы вскоре испустить дух» (стр. 128). «Среди депортированных часто встречались старики и старухи, несущие на плечах правнуков, быть может последних, кто выжил из их многочисленной семьи. Встречались и дети, покрытые язвами, облепленные мухами, с загноившимися глазами, на руках они несли братика – возможно бездыханного – или совсем крохотного младенца, чья мать умерла по пути» (стр. 128).

В Сирии, там, где в огороженных проволокой загонах разместили депортированных нищих, голодных, изнеможенных армян, в антисанитарных условиях, «процветали всевозможные виды инфекций, в том числе тиф и оспа», трупы становились пищей гиен, которые иногда пожирали и не успевших умереть людей (стр. 129, см. также стр. 134). «Те же, кто не умер по этим причинам, становились жертвами курдских и черкесских бандитов. Они нередко погибали от рук жандармов: те… избавлялись от обузы, забивая их прикладами, или заставляли – под дулом ружей – переплывать глубокую реку, в водах которой эти ходячие скелеты исчезали навсегда. Я своими глазами видел на берегах Евфрата истощенные тела десятков или даже сотен армянских детей и женщин, служивших пищей грифам и шакалам» (стр. 102). Однако «Настоящие и гораздо более опасными паразитами были люди – многочисленные шайки разбойников, которые повсюду атаковали и грабили беззащитных депортированных» (стр. 130).

Описывая эти жуткие картины, Ногалес недоумевает, почему мужчины, находящиеся в числе депортированных, не восстают против малочисленного конвоя (стр. 128). Но как человек, который сам бомбардировал армян в Ване, может судить и понять тех, для кого всё происходящее было внезапным и неожиданным. Не надо забывать, что мужчины, могущие противиться туркам, были призваны в армию и были убиты с присущим туркам коварством, об этом знал и писал сам Ногалес (стр. 110-111). А те мужчины, которых депортировали, были не опасны по причине своего возраста. Кроме этого, сравнительная малочисленность конвоя восполняла, сопровождающая караваны депортированных, фанатичная мусульманская свора. Что касается противодействия армян, то общеизвестно, и об этом есть огромная литература, что в разных частях Западной Армении, армяне защищали свои семьи, дома и родную землю. Ногалес хорошо знал это по своему личному опыту: сам он вместе с турками потерпел поражение в Ване.

Турецкие власти, истребляя армян и других христиан, пытались скрыть следы своих зверств. Они «обычно скрупулезно заметали следы своих преступлений – так, чтобы даже стаи воронов и собак… не выдали постороннему глазу место недавнего пиршества хищных гиен с полумесяцем на лбу» (стр. 102). Ещё один пример приводит Ногалес о попытке турок, скрыть свои злодеяния. Один из немецких офицеров генштаба «сделал пару десятков фотографий депортированных армян, находившихся в самом плачевном состоянии» и, чтобы не «испортить столь ценный материал, решил отдать проявить их одному из лучших фотографов Алеппо», однако тот «по неосторожности испортил все картинки» ( стр. 135). Ясно, это было сделано по приказу правительства, «чтобы за границей не узнали правды об убийствах и депортациях» (там же). В связи с этим, Ногалес отмечает, что власти более опасались больше всего не того, что «турки вырезали почти всех мужчин, начиная с двенадцатилетнего возраста … а то, что более миллиона женщин и детей были оставлены на глазах у всего человечества умирать от голода во время депортации» (стр. 257).

Как бы подытоживая историю депортации и резни армян, Ногалес констатирует: «… с началом мировой войны резня (начавшаяся ещё в 1894 г. – С.С.) возобновилась с такой силой, что из двух с половиной миллионов армян,* живших в Турции до 1914 года, не осталось, я думаю, и полмиллиона, включая сюда и те триста или четыреста тысяч, которые проживали в Константинополе и в Смирне и, оставшись в живых, чудом избежали депортаций» (стр. 44).

Даже спустя годы Ногалес не избавился от кошмара пребывания на Востоке. «Излишне говорить, каково мне было изображать на лице улыбку при виде этих зверств, видя то, как люди корчились от боли и, упав на землю, бились в предсмертных судорогах, а также слыша их истошные крики, которые и по сей день преследуют меня»( стр. 57). «…кровавая печать моего присутствия при убийствах армян в восточных провинциях Ван и Битлис по-прежнему оставалась на моем лбу. Она была подобна дамоклову мечу, постоянно висевшему над моей головой» (стр. 305).

Несколько слов о том, как представляет латиноамериканец Ногалес армян.

12 апреля 1915 г. он находился в Хнусе (у Ногалеса — Хыныс) и вот, что пишет: «Там я имел возможность понаблюдать вблизи за жизнью этих славных людей, которая мне показалась весьма разумно организованной и прежде всего очень патриархальной. …армянин ест все самое лучшее, что только у него есть, носит добротную одежду и стремится создать просторный, удобный и уютный дом. У армянина есть свои огромные недостатки. Например, неблагодарность и скупость. Но зато он обладает и «прекрасными добродетелями, среди которых особо выделяются стойкий патриотизм и преданность христианской вере, которую этот народ сумел пронести сквозь полтора тысячелетия преследований» (стр. 49).

Здесь явно видны турецкое влияние на Ногалеса (армяне неблагодарны и скупы) и его собственные наблюдения (армяне славные, добродетельные, разумно организованные, стойкие патриоты и т.д.). Интересное мышление Ногалеса (=турок): по его мнению, армяне и другие христиане должны были благодарить турок за те несчастья, что они доставили им? Как раз, это турки неблагодарны в отношении христиан, которые сыграли огромную роль в политической, экономической и культурной жизни Осм. империи. И ещё, говорить о скупости успешных во всём армян, может только ленивый, завистливый, не умеющий созидать турок-кочевник. Какой скупой будет тратить деньги на добротную одежду, или на хороший, уютный дом, или на хорошее питание? Ногалес явно противоречить самому себе, поддаваясь турецкому влиянию. Однако сознаёт, что армяне «могли бы… послужить примером большинству живущих здесь христиан, также многим европейцам – по крайней мере в том, что касается нравственности в семейной жизни. Армянская женщина – это верная жена и непревзойденная мать. …армянин не жалеет ни средств, ни самого себя ради того, чтобы дать своим детям «европейское образование», по возможности не только среднее, но и высшее» (стр. 117). «…армяне сформировали тот очаг цивилизации, который помог бы перекинуть мостик, а затем и проложить широкую дорогу для мирного проникновения западной цивилизации на Ближний Восток» (стр.44-45).

Книга Ногалеса «Четыре года под полумесяцем» — неопровержимый источник того, что турецкие власти целенаправленно, детально организовали и осуществили Геноцид армян. Те, кто сегодня отрицает это великое злодеяние – гиены с полумесяцем на лбу.

Седрак САЯС

P.S.В первой части обзора книги Ногалеса я отметил, что венесуэлец делает исторические экскурсы в историю народов Востока. Такие экскурсы он делает и в историю Армении. Находясь в Тигранакерте, который, до поры до времени, называется Муафаркин, Ногалес пишет: «Многие историки полагают, что именно на этом месте стоял некогда Тигранокерт – легендарная столица царства Тиграна Второго, царя Армении, которую стерли с лица земли мусульмане. В прежние времена она была заслуженно знаменита не только своими плодородными равнинами, окружавшими ее со всех сторон, не только караванными путями… Тигранокерт был также, а, может быть, и прежде всего известен своими волшебными храмами и крепостями. Окруженные сверкающими колоннами и черными базальтовыми стенами, украшенные барельефами, они отражались в серебристых струях беломраморных фонтанов. В тени флердоранжей** слагались строфы и пелись гимны во славу самого великого воина и правителя древней Армении, Тиграна Второго. Его двуглавые орлы с золотыми когтями в черном оперении простирали в те времена свои крылья от реки Аракс до первозданных вод древнего Нила» (стр. 341-342).

Армения единственная современная страна, которая отмечена на первой карте древнего мира. На долю Армении выпали многие невзгоды и испытания, она имела взлёты и падения, видела много завоевателей, часть которых канули в лету, однако Армения жива. Несмотря на Геноцид, армяне выжили и возродились, доказывая свою несгибаемую силу возрождения. Враги приходят и уходят, а Армения была, есть и будет всегда.

------------------------------------
* Ногалес сравнительно точно называет численность армян в Осм. империи и Западной Армении. Армянская советская энциклопедия приводит численность армян на этой территории 2,5-3 млн. (ср. АСЭ, т. 7, Ереван, 1981, стр. 429, на арм. яз.). Согласно М. Нейман, общая численность армян тогда была 5 млн. (М. Нейман, Армяне, Ереван, 1990, стр. 26).
**Имеет в виду померанец (Citrus aurantium var. amara). По армянский – թրնջենի:

Категория: СтатьиДата: 00:00, 08.01.16